За все приходиться платить

Бледный свет звезд лучом пробежался по камере. Серые влажные стены, исписанные черными знаками, выхватил он из темноты. Ободранное и грязное одеяло лежащее на шероховатой, уже подгнившей доске, вбитой в стену ржавыми гвоздями. В углу бочка с мутной водой. И девушка, сидящая на полу. Почти пепельного цвета спутанные волосы и исхудавшее тело. На руках и ногах кровоточащие раны от железных колодок. Лохмотья, которые недавно были обычным платьем, свисали с изуродованных пытками плеч девушки.
Чеканный звук шагов солдата долетел до ушей девушки. Она подняла свои еще голубые и живые глаза. Вот звук открывающегося засова и хриплый голос, говорящий:
- Эй, ведьма, суд принял решение. Завтра утром тебя, наконец, сожгут!
В глазах ведьмы мелькает насмешка и презрение.
«Неужели люди всерьез считают, что человек, обрекший душу на муки адского пламени, может испугаться обычного огня! Наивные», - думает ведьма. Но все же в ее глазах насмешка сменяется грустью и болью. Все это постепенно поглощает все ее существо и глаза заволакиваются пеленой воспоминаний.

Яркое и такое прекрасное солнце освещает небольшой пруд в лесу. Совсем еще молодые деревья тихо и несмело шевелят по-весеннему прекрасными ярко-зелеными листочками. Еще мокрая от росы трава, приятно пахнет свежестью. А вот и первая божая коровка ползет по листику березы. Природа, сбросив белоснежное покрывало зимы, постепенно приходит в радостное оживление.
Двое тихо сидят, взявшись за руки у пруда. Ее золотистые волосы легкой волною сбегают по голым плечам. Она, прислонившись к нему, кутается в огромных размеров куртку. А он просто смотрит вдаль. Его смоляные, короткие волосы немного топорщатся. Она прижимается к нему и тихо спрашивает:
- А ты меня не бросишь?
Он поворачивается и смотрит в ее голубые и такие невинные глаза. Затем прижимает крепче и отвечает:
- Конечно, нет.
Словно сомневаясь или боясь потерять, она сильнее сжимает его руку. А затем вновь спрашивает:
- Ты мне обещаешь? Скажи!
- Нет. Давать обещания не может никто. Я никогда не уверен, что смогу их выполнить, - отвечает он, устремляя свой взгляд в покрытую кувшинками, воду.
- А я обещаю. Если ты меня бросишь, то я просто продам душу Дьяволу! – убежденно говорит она.
- Не говори так. Ведь все слова материальны, - предостерегает он.
- Нашу любовь Дьяволу не разрушить, - отвечает она и, притянув его к себе, целует…

Шар луны, обрамленный звездным  кругом, виднеется сквозь решетку. Ведьма просто сидит, прислонившись к стене, и разглядывает небо, под которым столько раз невольно совершала зло. Она сейчас помнит все. Помнит и прошлое, и настоящее, и даже знает, что случится в будущем. Ведь луна напитывает ее своей дьявольской мистической энергией. Где-то вдалеке слышится вой собаки. Тотчас сотни иных голосов откликаются на призыв. Это чем-то напоминает неслышные крики ведьминского шабаша. 

Пруд. Молодые деревья гнуться под холодным осенним ветром. Облетевшие листья, теряются в высокой пожелтевшей траве. Только один лист, словно противясь ветру, никак не хочет слететь вниз, в небытие. Кутаясь в простую деревенскую телогрейку, на холме стоит девушка. Ее растрепанные золотистые волосы выглядывают из-под съехавшегося платка. В глазах  стоят слезы. Слезы отчаянья, безнадежности и страха. Теперь настало ее время платить. Платить Дьяволу свою клятву. Сегодня ее последний день. Душа трепещущейся птицей бьется в груди. Ведь ей совсем не хочется служить злу, гореть в адском огне и сеять семена тьмы. Но клятва не вещь. Если дал – держи до конца. Сегодня она перестанет жить. Сегодня ночью будет посвящение. Она станет ведьмой…

Та же унылая тюремная камера. Ведьма стоит у стены. А на стене вереница букв. Написанных не ей и не для нее. Но именно они сейчас все, что волнует девушку. Простые слова, как соль на раны сыплются в сердце. И остаются там, причиняя вновь и вновь лишь боль.

Холм в неверном и бледном свете луны. Пляшущее пламя костра и около десятка женщин. И молодых, и старых – разных. Но всех их объединяет одно. Они – изгои, ведьмы. Кто-то поневоле, кто-то добровольно, а кто-то с рождения. Но, так или иначе, все они платили своей душой за пороки.
Она выделяется среди других. Она все еще желает быть свободной, но не может. Душа уже не бьется, она просто мечется, внутри желая одного – свободы. Но вот пламя касается одежды и все вокруг стоят иным. Темным, злым и порочным. Теперь она уже не человек, она – дочь ночи, луны и пламени. Ведьма. Рождена в огне, погибшая поневоле, бездушная марионетка Дьявола. Золотистые локоны становятся пепельными, в глазах появляется дьявольский блеск, а разум заполняется познанием злой силы…

Первый луч солнца освещает эту сырую обитель ведьмы. Множество шагов по коридору и звук открывающегося засова. Пора! Платить за все.
- Вставай, дрянь! Все-равно ты уже не жилец! – громко насмехается кто-то, беря ведьму за колодки.
Она резко встает и с ненавистью смотрит в глаза обидчику. Тот же в ужасе отпрянулся, но, взяв себя в руки, вывел ведьму из камеры.
Усиленный конвой солдат и священник с библией. Коридоры, коридоры и вот, наконец, улица. Гневная толпа, жаждущая огня и смерти ведьмы.
- Ведьма! Дрянь! Сгори! – только и слышаться над утренним городом.
Посредине площади уж и костер сложен. Двое солдат берут за руки ведьму и привязывают ее к столбу. Но в глазах ее лишь насмешка. Ей-то известно, что четверти этих ненавистников самим суждено стать марионетками тьмы.
И вот долгая молитва священника и пламя, бегущее по сухим дровам. Становиться очень жарко. Почти все тело ее уже пылает. Боль, только боль.
От боли ведьма кричит, а толпа лишь потешается.
И среди них он. Тот, кого она любила, темноволосый паренек с воспоминаний о пруде. Ведь это он предал ее! Он сделал ее такой. Но ему пока все равно. Но это только пока.… За все приходиться платить.
Тело ведьмы уже все охвачено огнем. Боль становиться страшной, жуткой. Каждая секунда тянется, как вечность. Но сквозь боль и пламя ведьма кричит свои слова-проклятья под улюлюканье толпы:
- Я уже давно мертва и все же бессмертна! Но за все приходиться платить!

Да, каждый должен платить за все. Но помни: иногда плата бывает слишком высокой…